У меня с детства проблемы с едой. Я плохо помню период питания в детском саду, кроме того, что я был в нём не целый день, и меня забирала оттуда бабушка. А ещё отвратительную пенку в какао.
Отца в семье не было, мама работала, а кормление было, в основном, на бабушке. Меня всегда воротило от вида котлет, «взрослых» супов с мясом на кости и прочих обычных блюд. Но у нас была очень хорошая педиатр, которая подсказала маме с бабушкой, что это «нормально» и они смогли найти рабочие ключики.
Питание моё держалось на трёх столпах: блюда с добавлением детского питания — вермишель и гречневая каша, супы (не все) и драники, но без лука и начинки. Я обожал свежие драники. При этом если в раннем детстве я мирился с гречкой, которую никогда не любил, «вчерашними» супами и драниками, которые теряли вкус, то где-то к годам 10 я научился бойкотировать ненавистные мне блюда, и рацион был сокращён до минимума. То есть пик узости рациона пришёлся на 10-12 лет, когда я добился исключения всего, что меня раздражало.
При этом меня рано познакомили со всякими чипсами, сухариками, карамельками, газировкой, шоколадом и так далее. Там тоже были свои правила (шоколад только без начинки, строго определённые конфеты и так далее), но в целом мой компас вкусовых ощущений был достаточно сбит. Собственно, так я и заработал свой гастрит.
Другой момент — неприятные ощущения во рту. Это категория котлет, картофельного пюре и гречки. Везде была разная интенсивность неприятных ощущений, что-то можно было проглотить, что-то запить, что-то приходилось сплёвывать. Чаще всего я фиксирую неприятные ощущения, когда что-то с чем-то не сочетается, и вызывает неприятные ощущения в ротовой полости. Обонятельное отторжение тоже присутствовало, но с возрастом оно свелось к минимуму. Сейчас я могу позволить себе съесть ролл с капустой зная, что по вкусу она ничего, даже если запах отторгает. А в детстве обнюхивал все конфеты.
Третий момент я сформулировал совсем недавно, и он, как мне кажется, ключевой, позволивший мне кое-как, но раздвигать рамки своего питания. Дело в том, что поедание незнакомой пищи для меня процесс достаточно интимный. Я не могу гарантировать ни себе, ни окружающим что съем предложенное мне блюдо без проблем и целиком, не страдая. Поэтому я всегда отказываюсь от угощения в гостях, на шашлыках и корпоративах, потому что это страшно и неловко — оказаться на людях с полным ртом и невозможностью это пережевать и проглотить, без тошноты. И это сохраняется до сих пор.
Обратная сторона медали заключается в том, что примерно с 18 лет во мне проснулась тяга к своего рода экспериментам — дома, в безопасной обстановке. Чизбургер из Макдональдса открыл для меня мир говядины, пиццы – это, вообще, калейдоскоп ингредиентов (при этом не отменяя тот факт, что я до сих пор встречаю для себя неприемлемые либо из-за ощущений во рту, но в основном из-за вкуса, продукты — перцы любых видов, маслины, креветки). Вредная еда продолжила путь сладостей, открыв для меня много нового — но по минному полю из незнакомых продуктов я стараюсь не ходить, хотя сейчас, когда вижу простые блюда из знакомых ингредиентов, могу рискнуть. Но сложные блюда «стран и народов мира» до сих пор предпочитаю обходить стороной из-за сложности и непредсказуемости ощущений.
Со специалистом история сложная. Во-первых, хочу отметить, что я всё ещё веду борьбу с институтами обязательного питания, которая началась ещё в школе, когда мама с бабушкой буквально договаривались с администрацией школ, чтобы меня не кормили, вместо этого собирая мне минималистичные ссобойки из шоколада или глазированного сырка (чего мне вполне хватало!). Со школьными психологами этот вопрос не обсуждался.
В юности у меня обострилась депрессия, и с первых позывов (15 лет) до текущего момента диагноз эволюционировал в биполярно-аффективное расстройство (БАР). Возможно, наследственное — болела бабушка, и скорее всего отец — но у них уже не спросить. За фитиль можно посчитать травлю в школе и нагрузку в колледже, я драматически не справлялся. Из-за наиболее серьезного из обострений БАР я в сумме три месяца провёл в психиатрической больнице. Питаться приходилось за счёт передач, так как больничная еда вызывала тошноту одним своим видом. Были недопонимания как с врачами, так и с санитарами, было несколько эпизодов, когда меня насильно сажали за стол и говорили «ешь» — и приходилось давиться, а персонал думал, что я разыгрываю спектакль. Из-за неправильного лечения в конце первого месяца я оказался в реанимации в неадекватном состоянии – помню, как меня пытались кормить и угрожали, что не пустят маму. С её слов, в другие дни меня кормили через трубочку в носу – и, честное слово, лучше бы так и делали дальше. Разговоры об РПП с психиатрами в отделении и диспансере просто ни к чему не приводили — и диагноз не ставили, и рекомендаций никаких не давали.
Кроме того, из-за депрессии я уже 9 лет хожу к гештальт-терапевту. Последнее время мы с ним обсуждали то, что мне нужно менять специалиста — в первую очередь из-за того, что из-за биполярного расстройства я принимаю нейролептики, и они, в том числе, влияют на моё состояние. А во вторую очередь — из-за ожирения, которое я приобрёл опять же из-за нейролептиков (они влияют на обмен веществ) и не самой полезной диеты.
Сколько себя помню, не любил пробовать новое, и боролся против того, чтобы меня кормили тем, что не нравится. Похожая проблема в детстве была у мамы, но не знаю, настолько ли резко выраженная. По ощущениям это скорее смесь страха + чистейшие неприятные ощущения от еды во рту, либо неприятный вкус. По вкусу сильно протестовал против рыбного супа, гречневой каши, сосисок. Проблему усугубляла неграмотная настойчивость мамы и бабушки: «ну попробуй», «выплюнь если не понравится» — в итоге я выплёвывал даже не разбираясь.
Уже во взрослом возрасте, рефлексируя, я понял, что дома я чувствую себя более безопасно — не нужно без необходимости скрывать свою реакцию, которая может быть тошнотой. Сейчас во мне в какой-то степени побеждает любопытство, и я стараюсь расширять свой рацион — но только дома, где рядом всегда есть, чем запить и кому доесть, если мне не понравится. В целом, я понимаю, что, если бы в детстве мне не давили на эту «мозоль» все окружающие люди, возможно любопытство заиграло бы раньше. Но, так или иначе, триада «страх + чистейшие неприятные ощущения от еды во рту либо неприятный вкус» сковывает меня и сейчас. Недавно понял, что мне не покоряются «сложные блюда», где во рту должны быть пережёваны более 3 разных ингредиентов — редким исключением становятся некоторые бургеры.
В целом, считаю, что страх я перерос, и он превратился в «страх опозориться в публичном месте», но дома его уже нет. Так что думаю, важное в борьбе с ARFID – это подстёгивать любопытство.
Однако сейчас мой рацион снова сокращается, любопытство слегка угасло, и я в целом пытаюсь сократить потребление пищи чтобы не набирать лишний вес, так как проблема доросла до преддиабета и назначения специальных препаратов из семейства глутидов (группа лекарственных препаратов глюкагоноподобного пептида-1). Но сам по себе диапазон возможных продуктов для меня широк достаточно, чтобы я не испытывал страданий, связанных с потреблением пищи.